20 лучших фильмов, похожих на Нигде мне нет места: Кинематограф Шанталь Акерман (2015)

Чтобы погрузить зрителей в культуру Руанды, автор этого фильма выбрал самый интимный способ: секс. Но не стоит волноваться, это не документальное порно! Просто современная Руанда обретает себя заново.

Бельгийцы и французы с нетерпением ждут начала сезона устриц в голландской провинции Зееланд. Как же эти моллюски оказываются у нас на столе? И почему мы их так любим?

От беззаботного лета к неумолимой зиме мчит время компанию друзей из самопровозглашенного государства Приднестровье. На первом плане – упрямая девушка Таня и влюбленные в нее молодые мужчины.

Антону 13, летом он живет с бабушкой на даче в Подмосковье. Мамы у Антона считай что нет — пьет. И поэтому в остальное время года он тоже с бабушкой. За исключением одного летнего месяца, который Антон проведет в военизированном лагере «Каскад». Где ветераны-«чеченцы» расскажут ему и еще сотне вот таких же мальчишек, что террористов надо убивать, как бешеных собак, где видео с отрубанием голов кровожадными кавказцами «иноверцам» — непременный атрибут уроков патриотизма, где учат стрелять и бестрепетно направлять дуло на другого человека, где дисциплина означает исключительно подчинение, а солдатское братство заменит собой подростковую дружбу…

Чудесное явление Богоматери в Кибехо (Руанда) принесло страшное пророчество о надвигающейся катастрофе, но мало кто внял предупреждению. Иммакули Илибагиза знает эту историю слишком хорошо; вся ее семья погибла во время геноцида, а она выжила, спрятавшись в крошечном убежище с семью другими женщинами в течение трех мучительных месяцев. Через 15 лет Иммакули возвращается в Руанду, чтобы найти примирение с болезненным прошлым и показать, что пророчество Кибехо — это предупреждение не только для Руанды, но и для всего мира.

Четыре фильма про темные подсознательные миры. В первой истории мы окунаемся в детство, когда любые дыры в земле эфемерно превращаются в жуткие омуты, и никто не спешит бетонировать их отрочеством. Из этих представлений и фантазий мы попадаем в санаторий, который кажется нам тюрьмой и с этими ощущениями мы двигаемся прямиком в третью историю, где нам остаётся пройти через заклинание, которое избавит нас от страшных призраков и тяжких воспоминаний. Но в четвертой истории мы вновь пристально смотрим страху в глаза, изучая неописуемые татуировки, находясь в зоне с самыми варварскими преступниками.

Фильм об искусстве, политике и психоанализе в Аргентине сквозь призму жизни Оскара Масотты, главного теоретика аргентинского авангарда 60-х годов.

В Древней Греции считали, что избыток желчи ведет как к соматическим (желчные камни), так и ментальным (меланхолия) расстройствам. Лейтмотивом фильма стали вопросы режиссера о собственном здоровье и история умершей от рака матери в реалиях современной России. Материал для фильма взят из архивов, домашнего видео, а также съемок в больницах и моргах. Он рассказывает о том, как в разных культурах и эпохах люди смотрели (или, наоборот, избегали смотреть) на тело, смерть, болезнь и здоровье.

В этом фильме 35-летняя режиссер Мариеке Шелларт рассказывает о своей борьбе с биологическими часами. Мариеке хочется иметь детей, но ей еще не встретился подходящий мужчина. Она надеется продлить свой возраст деторождения, заморозив яйцеклетки, но в Нидерландах это запрещено.

Анатолий и Светлана — два года под обстрелом в родной деревне Пески, расположенной рядом с Донецким аэропортом. Большую часть времени они живут под землей в подвале. Им по 72 года, и они — последние оставшиеся жители деревни, где до войны проживало более 3000 человек. Водопровод, газ, электричество не работают. Украинская армия снабжает их продовольствием... Всю жизнь Анатолий был пчеловодом. Медоносные пчелы стали частью его самого. Он не смог бросить пчел даже из-за войны, и пожилая пара отказалась эвакуироваться из Песков, несмотря на ежедневные бомбардировки и боевые действия вокруг них.

«Дрис» — это очень личный портрет дизайнера Дриса ван Нотена. Впервые в жизни ван Нотен позволяет режиссеру и оператору вблизи наблюдать не только творческий процесс, но и пускает их в свою личную жизнь. Целый год Райнер Хольцемер подробно документировал каждый шаг создания четырех коллекций Дриса: то, как он выбирает ткани, работает над силуэтами и принтами. Хольцемеру также удалось стать свидетелем подготовки к показам, которые сами по себе стали культовыми для мира моды. Картина предлагает зрителю увидеть частную и творческую жизнь мастера, который вот уже более 25 лет остается независимой величиной в современном мире глобализированной моды. Целый год Райнер Хольцемер следовал за ван Нотеном, собрав за это время невероятный объем информации об одном из самых закрытых героев экстравертного мира моды.

Об этом сегодня мало кто помнит, но 50 лет назад простым бегунам приходилось быть бунтарями — места в этом спорте официально не было ни женщинам, ни любителям. Все, разумеется, изменили 60-е годы, время борьбы за права на всех фронтах. Начиная именно с них, «Free to run» рассказывает историю бега как историю огромного общественного движения — от романтических провокаций до создания огромной индустрии.