20 лучших фильмов, похожих на Париж 2010: Великое наводнение (2006)

Этот фильм прослеживает историю, которая началась в момент падения первых атомных бомб на Хиросиму и Нагасаки, и ставит непростые вопросы. Существует ли иной путь развития? Не слишком ли поздно, чтобы повернуть назад? И возможно ли избавить мир от самого разрушительного оружия из когда-либо изобретенных?

Откуда берутся образы? Может быть, из глубин позади наших глаз, из неуловимых видений, ночи в суспензии, обещания конца затмения, из состояния между сном и кошмаром. Это начало (и по правде говоря, программа) «Белой эпилепсии». В темноте едва пробивается свет, виднеется масса: обнаженная спина, длинный план целиком сосредоточен на плечах.\n\nИстория, следующая за этим заявлением имеет ясное продолжение: женская фигура должна встретиться с мужской. Знакомый сценарий. Тем не менее, между этими двумя телами разворачивается замедленный балет. Разве мы знаем, что стало с Адамом и Евой, когда они были изгнаны из Рая? Может быть, это представление об этом.

Этот фильм - дневник, путешествие во времени, в нем запечатлена Франция во фрагментах малоизвестных кинофильмов, которые режиссер так тщательно сохранил. Его первые опыты с камерой, репортажи со всего мира, отрывки из чьих-то воспоминаний и из нашей истории.

Французский фотограф и режиссер Рафаэль Джанелли-Мерьяно и известный эстонский мыслитель и поэт Яан Каплински несмотря на принадлежность к разным поколениям связаны крепкой дружбой. В течение нескольких недель режиссер снимал каждый день жизни Яана Каплински в его доме в деревне, пытаясь рассказать зрителям о своём друге его собственными словами и рассуждениями.

Молния появляется и исчезает, ударяет и поражает за долю секунды, в этом мире и в мире бессмертных. С начала времен и за пределами воображения. Что происходит, когда вы поражены, физически и метафизически?

Четыре года назад пианист Мартин Перино оказался в крупнейшем психиатрическом госпитале Латинской Америки с диагнозом «параноидальная шизофрения». В детстве Мартин слышал похвалу только за пределами дома, поэтому очень рано перестал ощущать окружающий мир как реальный. Музыка помогает взрослому Мартину упорядочивать осколки воспринимаемого, а тяжелые лекарства не дают им снова рассыпаться. Но ощутимо легче герою становится лишь среди людей – он играет для более немощных пациентов, берется за небольшие концерты и лекции, работает над новой композицией с подругой-танцовщицей, которая понимает Мартина по написанным им нотам. Совсем скоро госпитализация героя закончится, и камера последует за ним в квартиру отца, в которой нет ни одного музыкального инструмента.

У ключа от общей прачечной многоквартирного дома в Лозанне гораздо больше функций, чем просто открывание двери. Ключ — это символ, ключ — это загадка, им отпирается не только прачечная. Мы оказываемся вовлеченными в конфликт интересов и менталитетов: типичного швейцарского — со склонностью к порядку, и арендаторов со всего земного шара, которые размещены здесь городской социальной службой. Обычно прачечные располагаются в просторных подвалах домов, но наш подвал занят под публичный дом, поэтому прачечной приходится ютиться в коридоре у лифта. Для поддержания порядка и чистоты, хозяин дома нанимает Клодину, новую прачку этой «швейцарской коммуналки».